На полянке скоро новый приют откроют, нет, не для зверушек бездомных, а странноприимный дом, для родни героев наших.
Опозорился Петух на острове, в колонии дальней, посвятил его Боров в «рыцари параши», народ честной хохочет. Разобиделись дружбаны-уголовники на воле, обещают Петуху жизнь несладкую, его прозвищу соответствующую. Испугался петух, как заорет дурным голосом: «Мама, мама, спаси сыночку от позора невиданного». Примчалась мама Петуха защищать, мол, они с Боровом друзья, это шутки такие, а Петух – артист, на гуслях играет, песни, ворованные распевает. Только вот унитазы не моет и туалет для жизни на полянке не строит.
Чтобы сказка достоверней была, силы высшие красну девицу позвали, хоть не девица вовсе, а опять мать-кукушка прилетела. Где глаза ваши были, силы, или дорог так Петух вам, что позора не видите? Или страх и вас обуял, мол, за воротцами Петуха зрители встретят и накажут как следует? Драться, ругаться и издеваться позволили, а наказать забыли? Знать, не высшие вы силы, а потворщики безобразиям. Маму-то зачем привели? Посмотреть, кто же такого позорного Петуха вырастил и воспитал? Так мы же не слепые, и так знаем, что ничего хорошего не увидим, или зрителям другую полянку искать?
Долго сказка сказывалась, да недолго Петуху кукарекать осталось. Ни слезы, ни крики, ни песни чужие, ни кукушка новая, помочь не смогут. Нутро свое мерзкое опять проявит, только если колдовством его, колдовством, во что-то другое превратить? Так Колдун-то занят, его любимую бабулю тоже вернули, чтобы мухи опять дохли, да в суп попадали.
Ох, силы-силы, в сказках мораль есть – на полянке уже не просто достоверность потерялась, но и морали давно нет. Может, бабушки скопом героев ваших воспитывать начнут? Не поздновато ли?
