Как прожить без любви не знает никто, все же герои полянские ее ищут, ждут, придумали даже, что построить могут. Силы волшебные им помогать вроде должны, в сказках, по крайней мере. Только как же быть, если вдруг, случайно забредет любовь на полянку? Думаете, радоваться все будут – нет, ошибаетесь, дружно накинуться, препоны чинить начнут, клеветать да всяческие гадости учинять.
Вот Болван наш, уставши от стройки замков Королевы Нефтевышек, камни стал собирать да лицезреть, Буратинке подсовывать. Да те камни обожать, говорит, что полюбить любой можно. Видать, не только ломик помнит, но и камнями побиваем был неоднократно, от того, и любовь с ним великая приключилася, на года растянулася, до венца никак довести не может. Глупца деревянного поучает аки старец, жизнью умудренный, с полной котомкой (аль за пазухой) тех камней насобиравший, думу думающий (аль в нее собирается), коль другой заботы не ведает. Только словесами глупыми бросается, да тяжко ему, слова-то не послушны шибко – норовят друг от друга разбежаться скорей, чтоб хозяин не мучался, (да и зритель заодно).
Главный камень в основание своей жизни заложил, да и спит под ним спокойненько, благо надпись затерялась: «Направо пойдешь – счастье найдешь..»
Буратинка слушает, кивает, голову лысеющую склоняет – а камень-то любить не желает, все про боль свою вещает. Обезьянка Гозя вся сияет, себя тем камнем представляет или в игрища играют «Камень-ножницы-бумага»?
На полянке герои, Халяве поклоняясь, свои интересы блюдут аки зеницу ока, только очи те часто зельем или чем иным залиты, потому и несут невесть что. Да соринки в чужих глазах замечают, а в своих склад бревен заметить не могут. Зелье то поганое, и совесть, коли была, изничтожит, и силы молодецкие пробуждает, и девиц побивать заставляет. Только силы волшебные спят, ничего не замечают (иль то зелье поставляют, нам не ведомо).
