Эй, красавцы, разбегайтесь – в гости к нам идет она, целлютом уж полна. Губы словно пельмени, иль сардельки – еле-еле, ртом ворочает она, но надменна и дерзка. И хирурги осмелели – и кроили, и ревели, сколько можно – но Грибка очень хочется, пока.
Стать Героем Года нужно – наша девица натужно, все старалась милой быть, и со зрителем дружить. Конкурс кончился, и снова Гуська все подряд метет, есть готовит и сама – расплывается она. Фотошоп хоть выручает, но вот подлый зритель знает, где морщины, где жирок – лучше б ротик на замок.
Там, видать, ума – палата, стран не знаем - не беда, а на что такси тогда? Митрофанушка-гусыня, книги видит в первый раз – но вот гадости писать, всех подряд ей оскорблять, это нравится, видать.
Гриб наш тоже деградантом с ней становится уже, на коротком поводке, и кольцо купил, и шубу – миллионов долго ждет, только где он их найдет? С дурой этой навсегда не останется, беда, кто на свадьбы станет звать, если будет продолжать? Всех поклонниц распугала, и хабалкой Вика стала. Или может быть была, нам не ведомо пока.
Зрители отнюдь не мыши, интеллекта выше крыши, взялись дружно за перо – и вернули все дерьмо. Коим ты их поливала, обзывала, оскорбляла, все достоинства свои ты в обратку получи. В «Антрактиду» собирайся, ну а к нам не возвращайся, ты тупа и столь глупа, что не слушают слова. Разбегаются, шалят, укусить все норовят.
Если думать не умеешь, лучше вовсе рот зашей – пользы больше, а пока – получай-ка тумака. Зритель дружно рассмеялся – как Гусыне рассказать, стыдно нас ведь укорять, в том, что ты себя так любишь, да вот, если нет ума – только задница видна. Мой котеночек, милашка, когти может выпускать, как приложится, терпи, да и впредь не верещи. Опозорилась сама, быдлом станешь навсегда.
Грязь Гусыня отыскала, искупалась, словно пава, хвост расправила – и вот, только возмущен народ. Обзывалась – получи, так что лучше помолчи, или книгу почитай, ну а к нам не приставай. Люди мы, хоть занятые, живность любим, а с гусей – полетят и пух, и перья, так что спрячься поскорей.
